Разнося питье и патроны, заряжая ружья, помогая перевязывать раны, юноша томился непрерывной мукой страха за участь раненого друга, ехать к ней сейчас нечего было и думать: пули тучами носились над полем;
тяжелые снаряды неприятельских гаубиц то и дело ложились здесь и там, вырывая воронками землю, осыпая дождем осколков все пространство, отделяющее два неприятельских отряда один от другого.
И как бы в подтверждение его мыслей где-то рядом, совсем близко, за окопом с оглушительным треском разрывается снова
тяжелый снаряд, и тысяча осколков взлетает на воздух.
Опять обрывается мысль Иоле.
Тяжелый снаряд шлепается близко, срезает, словно подкашивает, прибрежное тутовое дерево и зарывается воронкой в землю, обсыпав юношу целым фонтаном взброшенного кверху песку и земли. Иоле с засыпанными глазами падает на траву, как подкошенный.
— Ло-жи-ись! — пронеслось по окопу, и едва только люди успели принять команду, как
тяжелый снаряд неприятельской гаубицы снова пролетел над их головами и грохнулся позади окопа, роя воронкой землю и сыпля градом осколков, разлетающихся во все стороны.
Неточные совпадения
Она была теперь одна-одинешенька: все семейные были на маслобойне, где заводили новый
тяжелый сокол [
Тяжелый деревянный
снаряд, заменяющий в крестьянских маслобойнях прессы (прим. Лескова).] и где потому нужно было много силы.
И опять ахнула
тяжелая пушка… Теперь
снаряд упал почти рядом с крайним орудием сербской батареи и один из находившихся около зарядного ящика артиллеристов, их числа орудийной прислуги, тяжело охнув, стал медленно опускаться на землю. Несчастному снесло половину плеча и руку осколком
снаряда. Иоле вздрогнул всем телом и метнулся, было, вперед...
Тяжелое, громыхающее плюханье возвестило капитана о близости такого
снаряда и, едва успели его люди укрыться за
тяжелыми металлическими щитами, как страшный
снаряд разорвался в самом сердце траншеи, повредив две батарейные полевые пушки.
— Смотри братцы, опять «чемодан» летит. [«Чемоданами» прозвали наши солдатики
снаряды тяжелых орудий.]
Из Землина аккуратно каждый день летели теперь на почти что беззащитный город
снаряды; a тут еще новый враг, военное судно, хорошо вооруженное
тяжелыми пушками, слало им в свою очередь непрошенные гостинцы со стороны реки, пользуясь тем, что защитники Белграда не успели вооружиться как следует, не ожидая такого стремительного начала военных действий.
Уродливою массою зачернелась над оврагом разбитая
снарядом ветла, с надломившимся, поникшим к земле стволом. Опять лошадь Пищальникова наскочила сзади на лошадь Крогера. Быстрым движением Пищальников выхватил шашку, сжал коленями бока лошади и, наклонившись, с
тяжелым размахом ударил Крогера по голове. Крогер охнул, повалился на гриву, и еще раз Пищальников полоснул его наискось по затылку.
Тысячи
тяжелых орудий осыпают его
снарядами, все разрушается и горит, народ бежал, и по опустелым улицам перебегают только отряды солдат. «Над Антверпеном все небо в огне», — пишет газета, и просто нельзя вообразить, что это значит: все небо в огне!